ЧАСТЬ II
Немецкая овчарка в России. История борьбы с породой.
В Россию немецких овчарок впервые завезли в самом начале XX века. Их небольшое поголовье было почти целиком сосредоточено в столичных и губернских питомниках поли-ции. После революции и гражданской войны сохранилось некоторое количество этих собак, но почти все они не имели документов о происхождении. Потребность в розыскных собаках была очевидной, и в тех же бывших полицейских питомниках по мере сил овчарок разводили для нужд ГПУ-НКВД. Из питомников щенки попадали и в руки собаководов-любителей.
Но планомерное и массовое разведение НО началось лишь после того, как в Германии были закуплены несколько партий собак (всего около трех десятков кобелей и десятка сук), которых большей частью привезли в Москву, в питомник НКВД. К тому же небольшое ко-личество овчарок было приобретено за границей в частном порядке.
На этом племенном материале строилось разведение породы в кружках и клубах ОСО-АвиаХима. Сук, имевшихся в личном владении, даже неизвестного происхождения, но бо-лее-менее приемлемого уровня породности, вязали с импортированными производителями. Но использовались и кобели, остававшиеся в бывших полицейских питомниках от прежнего дореволюционного поголовья.
Нельзя сказать, что все привезенные собаки отличались высоким качеством. Наряду с интересными производителями, было среди них немало экземпляров неудачного происхож-дения, с не самым лучшим поведением, чрезмерно высокорослых и конституционально ос-лабленных. Многие из них, к тому же, являлись потомками Нореса ф.д.Криминальполицай, кобеля с далеко не блестящей наследственностью.
«Норес фон-Криминальполицай представлен у нас особенно богато, – большинство импортных производителей, как кобелей, так и сук, имеют его по нескольку раз в своих ро-дословных.
Однако рядом авторитетных авторов этот производитель подвергается резкой критике.
Дело в том, что Мунко фон-Болл, дед Нореса, имел со стороны матери бабку Лориа фон-Бренцталь, обладавшую природным укороченным хвостом, в котором не хватало не-скольких последних позвонков, и ослабленным – светлым окрасом...
Указанные дефекты появились в потомстве Нореса, так как были подкреплены инбри-дингом на его бабку Лориа фон-Бренцталь IV-VI. По имеющимся данным, Норес передавал своему потомству светлый и ослабленный окрас с маленьким серым черпаком, а также черты переразвитости в виде высоконогости, узкогрудости, вытянутой, легкой морды и короткой шерсти. Указанная выше короткохвостость тоже встречалась иногда в ряде поколений» (А.П. Мазовер «Экстерьер и породы служебных собак», Москва, 1947). А еще высокий рост, квад-ратный формат, легкий костяк, слабая нервная система, неполнозубость. Все это присуще животным с крипторхической наследственностью, и крипторхизм среди потомства этого ко-беля тоже не был редкостью.
«Большое количество потомков Нореса в СССР (можно смело сказать, что почти нет таких собак, у которых в шестой-седьмой генерациях Норес не встретился бы несколько раз) и необходимость проведения отдаленного инбридинга на него, способствовавшего накопле-нию его нежелательных признаков, несколько пугало наших заводчиков» (Мазовер, там же). И не зря пугало. Хотя в общем, несмотря на все трудности, как то: изначально большей ча-стью неважный племенной материал, вынужденное использование собак неизвестного про-исхождения, автоматическое инбридирование на производителей с плохой наследственно-стью, постоянную нехватку и, потом, большую потерю кадров квалифицированных специа-листов-кинологов (в предвоенные годы многие из них были репрессированы) – усилиями со-баководов поголовье НО в целом отвечало требованиям стандарта.
Война погубила значительную часть племенных собак. Трофейные овчарки, а их приве-зено было немало (правда, почти все – неизвестного происхождения), конечно, в какой-то степени могли восполнить утраты и «все обойтись могло с теченьем времени». но...
«В 1946 году в Москве на выставке появился отлично выращенный молодой кобель – Ингул, который на фоне собак, выращенных на недокорме военного времени, сразу обратил на себя внимание. Ингул имел ряд заметных недостатков экстерьера, но был очень породен и наряден, а эти качества в тот период встречались нечасто.
Как производитель он оказался невероятно препотентным, и, если можно так выразить-ся, буквально штамповал всех щенков по образу и подобию своему, со всеми присущими ему как положительными, так и отрицательными качествами. Под Ингула ставились все лучшие суки не только Московского. но и многих других клубов. ...Таким образом, фактически ге-неалогическая структура породы была сведена к кровной линии Ингула» (Е.Н. Орловская «О состоянии породы собак немецкая овчарка в клубах ДОСААФ УССР», доклад на совещании в Федерации служебного собаководства ДОСААФ УССР, май 1974 г.). А этот Ингул (вл. Го-лованов), выведенный в многократном инбридинге на Нореса ф.д.Криминальполицай, был односторонним крипторхом...
Чем опасен крипторхизм? Хотя этот порок иногда может быть вызван даже вовсе не генетическим, в чисто внешними причинами (например, механическим повреждением), он в любом случае не может не отразиться негативным образом на наследственности животного. Семенник, помимо, выполнения функции сперматогенеза, функционирует как железа внут-ренней секреции. Если он остается в брюшной полости, то под воздействием более высокой, чем в мошонке, температуры перерождается и приводит в дезорганизации, дисбалансу дея-тельности всей эндокринной системы. Эти нарушения определенным образом влияют на ге-нетический аппарат данной особи, а стало быть на его потомство, как и должно влиять вся-кое серьезное отклонение от нормы гормональной регуляции родительского организма. Со-временные исследователи утверждают: эндокринная система есть составная часть единой иммунонейроэндокринной системы. Отсюда крипторхизм предка, помимо влияния на кон-ституцию, экстерьер и интерьер потомка, оказывает соответствующее негативное воздейст-вие на его нервную систему, прежде всего психику, и на его здоровье. При этом вовсе не обязательно, чтобы данный потомок крипторха также оказался крипторхом: наследуются на-рушения эндокринной регуляции, а крипторхизм – лишь свидетельство ее серьезного рас-стройства (так же, как он может быть и причиной этого расстройства).
Приведу выдержки из «Сообщения о новейших данных зарубежной науки и криптор-хизме у собак», сделанном Н.Н. Ролле на Комиссии племенного разведения Федерации слу-жебного собаководства ЦК ДОСААФ СССР 19 декабря 1968 г.
«Американские ученые Хэмфри и Уорнер (1956) тщательно изучали в течение 20 лет наследование и проявление крипторхизма, наблюдая все особенности собак-крипторхов у специально разводимых «в себе» для этих целей немецких овчарок. Вот результаты их ис-следований: проведено длительное наблюдение и обследование 37 овчарок-крипторхов. Сре-ди них было 11 двусторонних крипторхов, из этих последних у 9 вообще не было спермато-генеза, у остальных двух наблюдались тяжелые половые расстройства. С точки зрения поло-вых функций из 26 монокрипторхов у 11 наблюдались тяжелые расстройства, 1 был стериль-ным, у 5 были расстройства легкие и средней тяжести. С точки зрения экстерьера из 37 крип-торхов 29 значительно превышали стандарт роста, 23 были физически недоразвиты, имея ос-лабленную конституцию. С точки зрения рабочих качеств из 37 крипторхов 2 были полными кретинами, абсолютно непригодными к дрессировке, у 5 наблюдалось замедленное образо-вание и быстрое угасание условных рефлексов, у большинства остальных наблюдалось по-нижение тормозных реакций и повышенная возбудимость.
Установлено, что крипторхизм несет с собой целый комплекс паталогических измене-ний в организме. Исследователь Кох, работавший с различными породами собак (спаниели, овчарки и др.), в труде «Наследственные пороки у домашних животных» утверждает, что с крипторхизмом связаны такие врожденные дефекты, как укорочение шерстного покрова, пе-риодические экземы, винтообразная закрученность хвоста, незаращение неба, нарушение цикла пустовок, выпадение слизистой оболочки влагалища у сук в период пустовки, ненор-мальность поведения при щенении (пожирание щенков), эпилепсия, гидроцефалия, эпи– ги-поспадия и др. А английские ученые Хилберт и Хэмильтон («А.Б.А.», 1960) прямо заявляют, что результатом гипофизарной гипофункции у крипторхов является проявление последними признаков евнухоидизма с характерной диспропорцией скелета – чрезмерным ростом, высо-коногостью, часто связанных с искривлением предплечий, косолапостью и разметом, – недо-развития половых органов, отставания в общем физическом развитии и ослабления консти-туциональной крепости...
Из всего этого следует вывод, что крипторхизм не является изолированным пороком развития, а является результатом врожденной дисфункции желез внутренней секреции...
Наследственное ли явление крипторхизм?
Исследователи разных стран: Хартли (1948), Кох (1955), Распер (1960), Уитней (1949–1958), Штаубер (1965), Кохер (1963), Тайер (1956) – единодушно утверждают, что криптор-хизм наследуется, причем наследуется он не изолированно, а в комплексе со всеми другими паталогическими явлениями, вызываемыми нарушениями гормональной корреляции в орга-низме».
Доктор Марка Бернс в книге «Генетика собаки и успешные системы разведения» (Эдинбург-Лондон, 1966) пишет: «Для нас теперь несомненно, что крипторхизм у собак со-провождается также общим снижением конституциональной крепости и ослаблением имму-нобиологических свойств, поэтому следует только поощрять дискриминацию крипторхов в выставочных рингах, даже если бы они могли и не передавать этот порок своим потомкам».
Что Ингул крипторх, случайно обнаружили только на третьем году его блестящей пле-менной карьеры (в то время не практиковалась обязательная проверка кобелей на криптор-хизм, хотя крипторхов, если таковых выявляли, в разведение не допускали). И тогда для спа-сения Ингула, а главное, во имя спасения «чести мундира», выставочный комитет Москов-ской городской выставки 1950 г. «принял беспрецедентное решение – не считать криптор-хизм пороком! Несмотря на протесты отдельных судей, решение это осталось в силе, а затем при составлении сборника Положений и Инструкций по служебному собаководству ЦК ДО-СААФ СССР (1956 г.) вопрос о крипторхизме вообще был обойден молчанием, что дало возможность узаконить этот порок в служебном собаководстве. Потомки Ингула – криптор-хи, а одновременно с ними и другие крипторхи широко вошли в породу.
Племенной комиссией Федерации служебного собаководства СССР был составлен да-леко не полный список крипторхов, которые использовались в разведении д 1968 г. В этом списке 35 кобелей-крипторхов» (Е.Н. Орловская, там же).
Пятнадцать лет крипторхи использовались в разведении немецких овчарок. За это вре-мя почти все, за самым малым исключением, поголовье, находившееся в руках любителей, оказалось породненным на крипторхов, а многие собаки были выведены в многократном ин-бридинге на них, прежде всего на Ингула и его внука, крипторха же, Тайшета (вл. Свешни-ков). И потомки крипторхов разительно изменились. В их конституции, экстерьере и поведе-нии проявились все признаки нарушения эндокринной регуляции, характерные для данной патологии.
Е.Н. Орловская далее пишет: «Сильно увеличился рост за счет удлинения костей ко-нечностей, появилось огромное количество светлоокрашенных короткошерстных собак. Час-ты стали хронические экзематозные заболевания, которые диагносцируются как авитамино-зы.
Совершенно естественно, что вслед за ростом увеличилась и вся масса тела собаки, что повлекло за собой более выпрямленные углы конечностей, т.к. они в данном случае обеспе-чивали телу большую устойчивость. Вслед за укороченной лопаткой стала более отвесной пясть и шея получила более высокий выход. Все это привело к тому, что собака такого раз-мера и такой конфигурации потеряла характерные только для немецкой овчарки плавный и широкий шаг и продуктивную стелющуюся рысь. Сюда же надо отнести и довольно боль-шой процент неполнозубых собак. ...Совершенно не характерна для немецкой овчарки узкая, удлиненная голова со сглаженным переходом от лба к морде, опущенная и легкая морда, что помимо последовательных корреляционных изменений, является типичным недостатком Ин-гула. Я бы сказала, что в Ингуле были заложены и определены все перечисленные недостат-ки экстерьера, которые благодаря родственному разведению на этого крипторха, переросли в пороки и увели породу не только от немецкого стандарта, принятого как международный, но и от нашего стандарта тоже...
Увеличение роста и массы тела повлекло за собой потерю подвижности. Появилось много собак незлобных, медленно и вяло работающих, а также собак с ослабленными тор-мозными реакциями, которые для работы в естественных условиях не пригодны». Кстати, сам Ингул, хотя его обучал лично один из лучших московских дрессировщиков того време-ни, на задержание работать не мог из-за отсутствия злобы.
Рост овчарок увеличивался спонтанно и вместе с тем утрачивались нормальные про-порции сложения. Остановить этот процесс какой-то корректирующей селекцией или подбо-ром было совершенно невозможно. Популяция вышла из границ стандарта без всякого на то желания «кинологов» ДОСААФ. Тем оставалось лишь поднимать и поднимать верхний пре-дел роста в стандарте, достигнув в итоге 72 см. Фактически же отдельные экземпляры заби-рались и за 80-сантиметровый рубеж. Не замечать неординарности происходящего более бы-ло невозможно. И некоторые деятели от собаководства поспешили заявить, что, мол, все так и было задумано, и что, оказывается целеустремленными усилиями советских селекционеров создана новая порода – восточноевропейская овчарка, хорошо приспособленная к нашим климатическим условиям и прочая, и прочая, что до сих пор можно услышать из уст любого апологета ВЕО.
Интересно, что появление этого названия (оно родилось гораздо раньше, примерно в 1950 г.) было всего лишь незначительным эпизодом во всеобщей кампании «борьбы с кос-мополитизмом». Никакого официального решения о переименовании породы в нашей стране не было. Одни называли ее по-прежнему немецкой, а другие, наиболее рьяные «патриоты» – восточноевропейской овчаркой. Но когда облик собак настолько сильно изменился, новое название стало палочкой-выручалочкой, позволило состроить хорошую мину при плохой иг-ре.
Таким образом, восточноевропейскую овчарку никто специально не выводил как но-вую породу или новый тип породы. Она была получена лишь в результате безответственно-сти, безграмотности и глупости функционеров ДОСААФ из Московского городского и Цен-трального клубов, из Федерации служебного собаководства. Не выдумывая задним числом никаких мифов, сегодняшним сторонникам ВЕО надо осознать простое: восточноевропей-ская овчарка – популяция наследственно больных немецких овчарок. Утверждающие иное либо заблуждаются по незнанию, либо осознанно лгут.
Могло ли не произойти появление «водосточной овчарки», даже если бы крипторхи ка-кое-то время использовались в разведении? Вполне возможно. Если бы постоянно присутст-вовал отбор собак по рабочим качествам, свойственным породе немецкая овчарка, если бы производители обязательно и поголовно тестировались на испытаниях по следовым, защит-ным и общекомандным навыкам и эти тесты были бы сложными, тогда крипторхи и их по-томки в первые же годы селекции с высокой степенью вероятности были бы отсеяны и не имели бы практических шансов «заразить» все поголовье своей дурной наследственностью. Ведь они в абсолютном большинстве своем так или иначе малопригодны для сложной и на-пряженной работы, отчасти из-за отклонений в психике, отчасти из-за утраты физических качеств. Но, увы, нормативы ОКД и ЗКС, что были приняты в ДОСААФ как обязательные для служебных собак, не отличались особой изощренностью и не требовали от овчарки на-личия хоть каких-нибудь талантов. А в дальнейшем даже эти «инвалидные нормы» все более упрощались и формализировались, и однозначно увязать этот процесс только и можно было, что с неуклонным ростом дебильности ВЕО. Именно тогда, с «восточниками», нашим дрес-сировщикам впервые пришлось осваивать игровую методику дрессировки. Иным способом заставить бесхарактерных собак кусать дресскостюм было невозможно, а других среди ВЕО было немного.
Однако же, когда на каждое «если бы» находится свое «к сожалению», логичным будет предположение, что появление ВЕО не результат случайного стечения обстоятельств, а зако-номерное следствие, происходящее из самой сути порочной системы собаководства в ДО-СААФ. И это значит, что пока существует такая система, появление «восточников» в том или другом варианте, в той или другой породе неизбежно и представляется лишь делом вре-мени.
И все-таки, что могло бы статься с отечественным поголовьем НО, будь к нему судьба благосклоннее? А вдруг в какой-то степени правы те, кто подобно Марианне Чекаловой («О двух типах немецкой овчарки», журнал «Друг» №1, 1992) считает, что якобы проводился специальный отбор по служебным качествам и приспособленности овчарок к суровому кли-мату, или, как утверждает Евгений Розенберг («Еще раз об овчарках...», там же), что армия и, главным образом, НКВД стремились получить очень крупных собак, производящих «фунда-ментально-государственое впечатление на окружающих» , и, выполняя этот заказ, в ДО-СААФе вывели «восточников»?
Нет-нет, НКВД своих грехов хватает, зачем на них еще собак вешать! Пустые враки, будто энкаведешникам нужны были устрашающе-огромные овчарки. Уж чего-чего, а праг-матизма в таких делах печальной славы ведомству было не занимать: для караульной служ-бы ГУЛаг обладал отменным (если вообще не лучшим в стране) поголовьем овчарок отече-ственных пород. Немецкими же овчаркам для конвоя и розыска внутренние войска (так же как и армия и пограничники) комплектовались почти исключительно путем закупки у насе-ления через клубы, причем в службу продавались собаки, как правило, для племенного ис-пользования негодные или ненужные. Закупочные цены были так низки, что выгоднее было , приобретая с десяток собак, выбраковывать семь-восемь из них, чем разводить и выращивать щенков в питомниках. Торжествовал принцип «числом поболее, ценою подешевле», харак-терный для всей советской затратной экстенсивной экономики: если выполнялись валовые показатели поставки собак, то за счет выбраковки худо-бедно обеспечивалось и качество ре-монта поголовья. Поэтому обратная связь между потребителем и поставщиком направлена была не на повышение качества «товара», а на выполнение и перевыполнение плана по ко-личеству. Вот так отсутствие здоровых рыночных механизмов способствовало искажению истинной картины состояния поголовья породы. Это во-первых.
Во-вторых, свое разведение НО в этой системе тоже было – на Дальнем Востоке и Се-веро-Востоке, на территории Дальстроя, где клубов собаководства не существовало, а приво-зить собак издалека обходилось слишком дорого и трудно. Так вот, когда весь Союз уже привык к «восточникам», там все еще разводили вполне соответствующих немецкому стан-дарту овчарок, ярко окрашенных, крепко сложенных, с прекрасными рабочими качествами. Жесткая требовательность к пользовательной ценности производителей, дрессируемости, следовым способностям, неприхотливости и т.д., в сочетании с «холодным» содержанием в условиях сурового климата, однозначно могли дать – и дали – только такой результат. У Ге-оргия Владимова, кстати, в «Верном Руслане» очень точно описаны эти овчарки. Такими вот уже в 60-х годах, вероятно, могли быть все наши «немцы», если б из них не сделали «вос-точников».
И в-третьих, о служебных качествах ВЕО. Да если бы эти выродки могли в работе не то чтобы превзойти нормальных немецких овчарок, но пусть приблизительно равняться с ними, разве поборники разведения последних нашли бы столь широкую поддержку в армии, по-гранвойсках и МВД? В том-то и дело, что если из немецких овчарок того времени едва ли одна из десяти не годилась для службы, то среди «восточников» лишь одного из десяти мож-но было хоть к какой-нибудь работе приспособить. И то «со скрипом».
Также невозможно глупы утверждения и о специфической приспособленности ВЕО к работе в тяжелых климатических условиях. Ведь подавляющее большинство племенных со-бак этой популяции обитало в условиях квартирных и при этом никакой специальной слу-жебной нагрузки не испытывало. В питомниках же содержание «восточников», сравнительно с «немцами», доставляло гору проблем: в холод они мерзли, в жару задыхались, корм усваи-вали плохо, зато регулярно собирали на себя всевозможные болезни...
Хотя группа специалистов во главе с известными судьями Евгением Яковлевичем Сте-пановым (ныне покойным) и Еленой Николаевной Орловской, привлекая аргументы ученых селекционеров и ветеринаров, пыталась прервать порочную практику разведения крипторхи-ческих животных, их усилия долго не приносили успеха. «Крипторхов продолжали исполь-зовать в племенном разведении с завидной интенсивностью, а такие клубы как Харьковский, Воронежский, Саратовский, Тульский, стоявшие в те годы на правильных, научно обосно-ванных позициях недопущения крипторхов в породу и всемерно избегавшие необоснован-ных родственных спариваний, получили от Центрального клуба служебного собаководства прямое официальное указание резко сократить использование в плане разведения иноклуб-ных, чужекровных кобелей и вести линию крипторха Ингула» (Е.Я. Степанов «О перспекти-вах дальнейшей работы с породой», доклад на совещании в Федерации служебного собако-водства ДОСААФ УССР, май 1974). «Восточники» превращались в породу крипторхов. «На Кировской областной выставке в 1964 году было 24%, на Пермской областной в 1965 году – 26%, на Горьковской областной выставке в 1966 году было 33,3% крипторхов среди кобелей младшей возрастной группы. Цифры астрономические, но реальные. Взяты они из офици-альных судейских отчетов об экспертизе собак на этих выставках» (Е.Я. Степанов, там же). Процветала неполнозубость: то и дело попадались ВЕО с отсутствием сразу четырех-пяти, а то и более премоляров. Широкой популярностью пользовалась шутка насчет фразы в описа-нии собаки: «Зубы изредка встречаются».
В 1965 г. под напором группы Степанова и Орловской президиум Всесоюзной Федера-ции служебного собаководства принял решение считать крипторхизм дисквалифицирующим пороком. С 1968 г. было запрещено инбридировать на крипторхов в пределах родословной. Но эти полумеры уже не могли спасти вырождающуюся популяцию.
В 1969 г. Центральный Комитет ДОСААФ был вынужден запросить ученых ряда круп-ных научных учреждений и те прислали свои отзывы, в которых содержались самые нелице-приятные оценки качеству работы с породой и настоятельные рекомендации создать новые линии со здоровой наследственностью, используя для этого импортных собак. Деятели до-саафовского собаководства поняли, что их положению и карьере грозят серьезные неприят-ности и не на шутку перепугались. Защитная мера была предельно простой: спрятать выводы ученых «под сукно» и сделать вид, будто ничего не случилось.
Но борьба за породу уже приняла новый характер. Осенью 1973 г. Днепропетровский клуб, а весной 1974 г. президиум Федерации служебного собаководства Украины приняли решение о восстановлении поголовья полноценных немецких овчарок. На Украине стара-ниями Днепропетровского клуба и много лет тесно с ним сотрудничавшего Е.Я. Степанова имелось некоторое количество собак, которые, хотя и разводились по стандарту ВЕО, не имели крипторхов в своем происхождении. Они и овчарки, завезенные из ГДР, стали осно-вой нового разведения. В централизованный план племенной работы на 1975 г. были вклю-чены 86 сук и 16 кобелей (из, соответственно, 100 и 33 имевшихся). Для обозначения этих собак впоследствии использовалась аббревиатура УПГ – украинская породная группа.
Разведение немецких овчарок на Украине возглавили судьи Всесоюзной категории Е.Я. Степанов и Е.Н. Орловская. Все украинское поголовье было разделено ими на две группы – не имеющих крипторхов в происхождении (группа А, включившая в себя УПГ и собак ино-странного происхождения) и собак – потомков крипторхов (группа Б). Обе группы подлежа-ли разведению «в себе»: А – централизованному племенному, Б – децентрализованному пользовательному (исключительно для нужд армии и народного хозяйства). Постепенно со-баки группы А должны были вытеснить все поголовье группы Б.
Результат разведения овчарок со здоровой наследственностью не замедлил сказаться. Уже второе поколение потомков собак группы А соответствовало международному стандар-ту. Конечно, на собаководов, привыкших к трамваеподобным белесым «восточникам» с гу-синой осанкой и медлительными движениями, вид сравнительно небольших и головастых, широкотелых, ярко окрашенных и темпераментных овчарок производил в первый раз даже шокирующее впечатление. В «немцах» не находили ни аристократического благородства форм, ни величавости и внушительности. «Фи, какие-то кошки, а не овчарки!», – такой при-ходилось слышать регулярно. Но кто знал толк в рабочих задатках собак, тот принимал «немцев» сразу. Именно благодаря рабочим качествам немецкие овчарки уверенно и быстро завоевывали уважение и симпатии, где только ни оказывались (см., например, статью М. Ру-дашевского в журнале «Canis» №1–1990).
Как раз в те годы в ГДР произошел упоминавшийся выше ошибочно форсированный поворот в разведении. В Россию оттуда продавались, в основном, овчарки из медленно про-грессировавших, по части прочности верха и дисплазии тазобедренных суставов, линий. Но зато они отличались великолепным здоровьем, силой, темпераментом, изумительным пове-дением. Эти линии в самой ГДР в скором времени были вытеснены более «выставочными» потомками Экса ф.Ридштерн и Пушкасса ф.Хаус Химпель. На Украине же они переживали свой второй расцвет. И если бы централизованное разведение продержалось хотя бы лет де-сять-пятнадцать, то весьма вероятно, что сейчас мы могли бы гордиться своими овчарками перед кем угодно.
Использовавшиеся производители и их потомство нередко отличались такими качест-вами, которые сегодня могут показаться фантастическими. Начиная с того, что дрессировать этих собак было сплошным наслаждением (они с юного возраста, от молочных зубов, отли-чались выраженным прилежанием, жаждой к работе, «ели глазами» дрессировщиков и с ред-кой сообразительностью понимали и делали все, что от них требовалось), и заканчивая страшной физической силой (были собаки, играючи отрывавшие куски резины от «мазов-ской» шины), они превосходили буквально во всем собак любой другой породы. Владельцы задиристых псов (безразлично, кавказских овчарок или догов) быстро поняли, что когда на пустырь выводят погулять «немца», лучше отвести своего забияку в сторонку. Прохожие, еще вчера без стеснения отпихивавшие коленкой «восточников» на тротуарах, даже самой воспитанной и спокойной немецкой овчарке старались предупредительно уступить дорогу: слухи о мгновенных расправах над хулиганами распространялись удивительно быстро.
Честно говоря, не все было совершенно в тех немецких овчарках. Так, среди кобелей часто встречались «однолюбы», годами не привыкавшие к новым хозяевам. Или, например, суки в кобелином типе, с проблемами течек и щенности – обратная сторона экстремальной мужественности – были не такой уж редкостью. Но значительная большая часть поголовья обладала исключительно здоровой конституцией. Многим ли сейчас будет понятно, каких овчарок тогда с пиететом называли «саблезубыми»? У которых при закрытой пасти из-под губы торчали кончики верхних клыков. Восхищенный вздох сопровождал на «Днепровском» семинаре демонстрацию слайда, запечатлевшего показ зубов Гундо ф.Хаус Крюгер: его клык, толщиной и длиной не уступавший двум фалангам большого пальца хозяйки, своим видом производил ошеломляющее впечатление.
Тем собакам часто не хватало прочности верха и длины голени. Однако и при таких конструктивных недостатках они могли бежать без устали часами, уже только за счет одной отличной выносливости организма. Но отдельные особи обладали просто превосходным те-лосложением.
Впоследствии этот богатейший потенциал с уже оформлявшимися линиями и семейст-вами остался невостребованным, его отвергли ради новой моды.
Позиция, занимаемая Степановым и Орловской, была проста и открыта. С украинским поголовьем они работали официально: по приглашению ЦК ДОСААФ УССР и разрешению Всесоюзной Федерации служебного собаководства, выполняли поручение украинской феде-рации по воссозданию популяции наследственно здоровых немецких овчарок. При этом они соблюдали положения и инструкции, общие для всей системы служебного собаководства ДОСААФ СССР. Первоочередной задачей считали численное увеличение наследственно полноценного и генеалогически разнородного поголовья НО, планомерное распределение получаемого потомства по клубам Украины и, вместе с этим, постепенный охват централи-зованным планированием племенной работы всех украинских клубов. Далее намечалось вве-сти специальное тестирование собак на предмет пригодности для разведения по качествам характера, статистический учет данных по наследственности производителей и т.п.
Федерация служебного собаководства Украины подчинялась республиканскому ЦК ДОСААФ и потому могла проводить до известной степени независимую политику в отно-шении разведения. И можно было надеяться, что центральные органы собаководства ДО-СААФ СССР отнесутся к «эксперименту» в масштабах одной республики достаточно лояль-но. Более того, вполне вероятным представлялось, что при благоприятном стечении обстоя-тельств ЦК ДОСААФ СССР мог дать прямые директивные указания по проведению анало-гичной работы с породой в клубах всего Советского Союза.
Будучи приверженцами централизации по-досаафовски, то есть административно-командной системы управления собаководством, Степанов и Орловская работали внутри и по правилам этой системы, но против ее ошибок. Однако же, если ошибки являются следст-вием органических пороков системы, не наивно ли надеяться, что система сама поддержит борьбу против себя. Наверняка она, рано или поздно, ополчится против нарушителей своего спокойствия. Известно, что никакая успешная реформа не может затронуть лишь один уро-вень сложившейся структуры или системы, но требует, пусть незначительного, но общего ее реформирования, значит, грозит положению каждого из ее «винтиков». И естественная за-щитная реакция системы, направленная на поддержание стабильности существования систе-мы, подразумевает отражение всяких попыток внести даже частичные перемены.
Стало быть, противник был определен неверно. Степанов и Орловская боролись против ошибок системы, а им противостояла сама система. Но об этом чуть позже.
Вслед за Украиной немецкая овчарка начала свое победоносное шествие по всему Сою-зу. Сначала отдельные любители, а за ними один за другим российские клубы служебного собаководства старались раздобыть щенков этой породы и отказывались подчиняться дирек-тивным указаниям Центрального клуба Всесоюзной Федерации. Днепропетровск и Казань, средоточия разведения НО, стали центрами притяжения для всех пылких ее поклонников. Незабываемым ореолом романтики окутаны слова «Днепр» и «Волго-Донской регион» в па-мяти тех, кто в те годы выступил против, казалось, всесильного в служебном собаководстве клана функционеров ДОСААФ. В России разведение немецкой овчарки развернулось в эпо-пею борьбы с чиновным устройством служебного собаководства, с засильем косности и не-вежества, в нем царивших. Это было для нас не просто собаководством, а образом жизни, потребностью души, символом личной свободы от диктата авторитарной системы.
Иерархическая клубная структура распадалась, мощь ДОСААФ постепенно таяла. Но эти процессы, одновременно, косвенно ударили по работе Орловской и Степанова, послужи-ли существеннейшей причиной для атаки на них, последовавшей со стороны Всесоюзной Федерации.
Хотя многие российские клубы, занявшиеся разведением НО, поддерживали деловые контакты с клубами Украины, пользовались помощью Степанова и Орловской в организации племенной работы, то есть в некоторой степени были причастны к решению общей задачи по созданию генеалогически структурированной популяции немецких овчарок, еще большее их число не стремилось к скорейшей централизации и отнюдь не желало жертвовать завоеван-ной самостоятельностью даже во благо породы. К тому же Орловская и Степанов вовсе не спешили расширить свою украинскую «епархию» за счет российских клубов; они, повто-рюсь, строго придерживались правил, принятых в ДОСААФ, которыми им отводились опре-деленные рамки деятельности – границы Украины.
Мощным дезорганизующим фактором для российских клубов на тот момент оказалась нарождающаяся коммерциализация разведения – стремление к быстрой наживе (хотя чаще – к быстрой окупаемости недешево обошедшихся собак) все большего числа владельцев пле-менных овчарок, обычно – импортных кобелей. Когда из-за ограниченности в стоимости щенков и вязок, традиционно налагавшихся местными клубами, когда по причине отсутст-вия, по мнению владельцев кобелей, подходящего маточного поголовья, а когда из-за плохих личных отношений, нередко владельцы отказывались использовать собственных производи-телей в разведении «своего» территориального клуба. Другие клубы, заинтересованные в скорейшем приобретении щенков или приоритетном использовании кобеля, охотно предос-тавляли свою «крышу» для оформления «левых» вязок. По различным мотивам включались в разведение и собаки, отвергнутые от племенной деятельности Степановым и Орловской. При этом «разведенцы» порой пренебрегали не только перспективами развития поголовья, но и, что особенно опасно, существенными недостатками поведения. В частности, далеко идущие отрицательные последствия имело широко практиковавшееся использование в раз-ведении недрессированных собак, а равно собак с «липовыми» дипломами.
При таких обстоятельствах не могло быть и речи о целенаправленном создании генеа-логических структур популяции. Стихийное начало брало верх над организованным процес-сом. Обуздать коммерциализацию, канализировать другие опасные тенденции можно было только изменив саму систему регулирования разведения. Реальным был один вариант: заим-ствовать организационные принципы собаководства в ГДР. Брать там не только собак, но и методы работы с ними. Когда бы центральной фигурой в собаководстве стал квалифициро-ванный заводчик, клубная система разведения отжила бы свое, ее можно было бы реоргани-зовать и создать новый, работоспособный центр. Следовало изменить правила допуска в раз-ведение, ввести испытания пригодности и отбора, аналогичные ЦТП и «Керунгу». Такие ме-роприятия вполне возможно проводить централизованно, наравне с главными выставками. С их помощью можно безоговорочно отсеивать собак, фенотипически непригодных, а это ста-ло бы лучшей агитацией за разведение только абсолютно хороших, «пригодных» и «отбор-ных» овчарок. И централизованный план разведения в итоге можно было бы заменить даю-щими право выбора рекомендациями по подбору и запретом опасных сочетаний.
Но на Украине реорганизовывать существовавшую систему никто бы не стал, она абсо-лютно устраивала Степанова с Орловской, а в России если кто и мог, то не решался.
Существовали и другие проблемы, например, касающиеся дрессировки. Обучить не-мецкую овчарку приемам ОКД и ЗКС было делом нетрудным, кроме разве что дурацкой вы-думки – «перехвата». (Имея врожденное качество прочной хватки, «немец», как правило, не разжимая челюстей, терзал схваченный рукав дрессхалата и не обращал внимания на замах фигуранта другой рукой. Это качество, ценное как свидетельство стойкости характера, не-щадно штрафовалось на испытаниях по ЗКС и соревнованиях по летнему многоборью.) Что-бы доказать подлинные преимущества НО в работе и четко выявлять недостатки поведения, требовалось изменить нормативы, постепенно ввести вместо ОКД и ЗКС испытания, анало-гичные немецким. Но и на это никто не решался ни на Украине, ни в России – изменение нормативов испытаний, таким образом, оставалось никем не оспариваемой прерогативой Всесоюзной Федерации.
А бывало еще и так. Владелец собаки, смелой и послушной, по каким-то личным сооб-ражениям отказывался представить ее на испытания. И гордо заявлял: «Я и так собакой до-волен, а хотите ее вязать – вяжите без диплома, или пишите – диплом первой степени». Что делать, во многих клубах именно так и поступали. И вместе с тем, также не испытывали, но вязали некоторых овчарок с плохим поведением. В конце концов, запись «ОКД-I, ЗКС-I» стала пустой формальностью и в расчет почти никем не принималась. Это способствовало ослаблению внимания к рабочим качествам, что в дальнейшем обернулось существенными потерями.
Серьезный ущерб развитию поголовья принесло то, что во многих клубах руководите-ли разведения стали улучшать восточноевропейских овчарок «чистыми немцами». Получав-шееся гетерозисное потомство первых генераций отличалось мощью сложения и, в массе, хорошими рабочими качествами. Этих собак охотно закупали для службы. Конечно, замкнув их разведение «в себе», нельзя было ожидать сохранения полученных качеств, поскольку крипторхическая наследственность вскоре неминуемо бы себя проявила и поголовье опять скатилось до прежнего уровня ВЕО (что позднее и случилось в ряде клубов). Поэтому «по-лукровок» из поколения в поколение перекрывали кобелями-»немцами». В результате сгла-дилась ранее четко обозначенная граница между немецкой и восточноевропейской овчарка-ми, что вводило в заблуждение многих собаководов – ведь ряд «полукровок» по всем фено-типическим параметрам определенно превосходил худшую часть «чистых» немецких овча-рок. Быстрое увеличение количества «полукровок» сильно сдерживало рост численности «чистой» НО, а это, в свою очередь, со временем способствовало сужению кровной базы по-следней и утрате ценных «рабочих» линий.
Увы, с этим связан один из очевидных просчетов Е.Я. Степанова и Е.Н. Орловской. Они не хотели признавать восточноевропейскую овчарку отдельной породой (и, конечно, имели на то полное основание), хотя этот тактический ход напрашивался сам собой. Более того, он не один раз был подсказан как союзниками, так и противниками – его надо было лишь услышать – и также имел не меньшие формальные обоснования. Используя его, т.е., например, раздельно проводя экспертизу на выставках, можно было затормозить процесс по-лучения «полукровок», прямо называя их метисами и, вследствие этого, отказывая им в вы-ставочной оценке и племенном использовании. «Чистые» НО и «чистые» ВЕО получали бы свои оценки в соответствии с собственными стандартами и подлежали бы разведению «в се-бе», как того, в общем-то, и хотели основатели украинского разведения немецких овчарок. Тогда агония «восточников» не затянулась бы до наших дней. Они бы потихоньку вымерли, оставшись в нашей памяти примером волюнтаризма и зоотехнической безграмотности тех, кто их «вывел».
Степанов и Орловская не только не сделали этого шага, но и сами допускали случаи использования кобелей НО на суках-»восточницах» для улучшения пользовательных харак-теристик собак группы Б, чем, фактически, провоцировали процесс получения «полукровок» в клубах России. Согласно их принципиальной позиции, «полукровки», как мало в них не оставалось бы крови ВЕО, все равно несли крипторхическую наследственность и относились к группе Б, то есть считались «восточниками». Но для тех российских клубов, где симпати-зировали немецкой овчарке, однако боялись гнева центральных структур ДОСААФ, путь по-глотительного скрещивания (не озадачиваясь прогнозом дальнейшей судьбы поголовья) был сиюминутно выгодным компромиссом: можно разводить собак с хорошими фенотипически-ми качествами и считать их «восточниками» – ведь Орловская и Степанов тоже так считают – и в силу этого не иметь принципиальных разногласий и поддерживать бесконфликтные от-ношения со Всесоюзной Федерацией.
Другой аспект этой же проблемы – нарастающее внутри клубов и между ними проти-востояние владельцев ВЕО и сторонников немецкой овчарки. Считая этих собак разными породами, можно было перевести конфликт в область конкурентных отношений, что, безус-ловно, закончилось бы абсолютной победой НО и ее любителей. Но прямое противопостав-ление немецкой и восточноевропейской овчарок в рамках одной породы, затрагивая лично-стный фактор владельцев, так свойственный нашему собаководству и так много значащий в нем, порождало массовое недовольство владельцев ВЕО, а это, при их многократном чис-ленном преимуществе, то и дело перерастало где в коллективные жалобы на «произвол» Степанова, Орловской и их последователей, а где и в открытую травлю «немчатников».
Что ж, следовало учитывать: проведение хирургических операций без наркоза чревато смертью пациента от болевого шока и, всяко-разно, не вызывает у него чувства симпатии к врачу, какими бы добрыми побуждениями тот ни руководствовался.
Ввиду реальной опасности своему благополучию, Всесоюзная Федерация и Централь-ный клуб служебного собаководства в скором времени обрушили шквал репрессий на «нем-чатников», избрав лучшим способом защиты нападение. И ловко обернули упомянутые про-счеты в свою пользу. Первым делом, последовательно трансформировали наименование «восточников». Из фактически заявленной как новая порода «восточноевропейской овчарки» сначала получилась «немецкая (восточноевропейская) овчарка», а затем «немецкая овчарка восточноевропейского типа». Эта казуистика обманула многих недотеп и также в немалой степени подтолкнула клубы к разведению «полукровок». Правда, поначалу не только разве-дение «чистокровных» немецких овчарок, но и улучшение ими ВЕО отнюдь не поощрялось функционерами ДОСААФ всех уровней, пока в получении «полукровок» они не распознали очевидный вариант стратегии своего спасения. «Грешных» разведенцев, дерзавших исполь-зовать в племенной работе «немчуру», обвиняли, за неимением лучших аргументов, в отсут-ствии патриотизма, пресмыкательстве перед Западом и прочем, тому подобном, вплоть до ... пособничества фашистам!
Образчиком высочайшего мастерства в демагогическом манипулировании фактами может служить доклад председателя племенной комиссии Федерации служебного собако-водства СССР тов. Поповой Л.К. Вот как она прокомментировала принципиальную позицию Е.Я. Степанова и Е.Н. Орловской.
«В группу «Б» /они предложили/ отнести все основное наше поголовье, якобы, пора-женное «геном крипторхизма», и с этой группой вести работу по размножению с целью пе-редачи получаемых собак в армию и народное хозяйство, т.е. практически предлагалось снабжать армию собаками, у которых в связи с поражением «геном крипторхизма» есть серьезные пороки, в том числе и в поведении.
Намечалось, что постепенно группа «А» должна вытеснить группу «Б».
Призывая к борьбе с «геном крипторхизма», на самом деле данные товарищи начали борьбу за уничтожение целой популяции, сложившейся в результате влияния отечественных условий и требований к породе. Подписав свои доклады, тт. Степанов Е.Я. и Орловская Е.Н. зачеркнули всю историю работы с породой в Советском Союзе, в которой они сами прини-мали немалое участие. Кроме того, они перечеркнули труд многих государственных питом-ников, а также селекционеров, отдавших служебному собаководству большую часть жизни...
При разделении поголовья на группы, как и следовало ожидать, группа «А» оказалась малочисленной и не отвечающей требованиям отечественного стандарта. Собаки данной группы поставлены в исключительные условия: им отдается предпочтение на выставках, и, получая завышенные оценки, они занимают первые места в рингах. Для продажи щенков от собак группы «А» установлены завышенные цены, что породило спекуляцию и нездоровый ажиотаж вокруг этого поголовья. Здесь же нашли свое место и дельцы, которые продают и платят за этих собак колоссальные суммы...
Нас познакомили с учетными карточками на собак группы «Б» – лучших представите-лей породы, имеющих в прошлом отличные оценки за экстерьер и служебные качества. Имея карточки, обработанные т. Орловской Е.Н., с резолюцией «не вязать», руководство клубов избавилось таким образом от большей и лучшей части племенного поголовья.
Клубы потеряли не только большую часть актива, но и рядовых членов клуба, которые остались верны отечественному поголовью и отстранились от работы, т.к. их участие в ме-роприятиях клубов стало бессмысленным...
– Большую опасность представляет разведение собак, имеющих рост на нижнем преде-ле отечественного стандарта, а зачастую и меньше. При таком однообразии порода не может прогрессировать...
– Сторонники разведения собак группы «А» очень часто подчеркивают преимущество завезенных из-за рубежа производителей в отношении способностей к дрессировке. С этим трудно согласиться. Все мы знаем, что для проявления рабочих качеств необходимо поста-вить на должную высоту работу по подготовке дрессировщиков и собак, но следует отме-тить, что этому вопросу уделяется недостаточное внимание как во многих клубах страны, так и на Украине в частности... Таким образом, и данное положительное свойство, приписывае-мое завезенным из-за рубежа производителям, при отсутствии качественной работы с ними можно поставить под сомнение».
Как все это назвать? Бесстыдный жонгляж фактами и безбожная демагогия. Но на-сколько умело они использованы! «Оцените красоту игры», господа читатели.
А вот к каким выводам, основываясь на приведенных обвинениях, пришла комиссия Федерации. Читаем далее в докладе Поповой.
«1. Изданные доклады /Орловской и Степанова/ и решение по ним, будучи распростра-ненным по многим клубам страны, нанесли большой вред собаководству не только на Ук-раине, но и по Союзу, и создали нездоровую обстановку во многих клубах страны, которая выражается в трате сил на борьбу между сторонниками одного и другого течения.
2. Огромный вред нанесен делу воспитания молодежи в духе советского патриотизма, чему способствовало очернение не только качества отечественного поголовья, но и всей об-щественности, принимающей участие в многолетней племенной работе, а также ажиотаж во-круг собак группы «А» и спекуляции ими.
3. Клубы Украины потеряли большое количество актива и членов клуба в связи с поро-чащими обвинениями собак группы «Б».
4. Систематически нарушается Положение о племенной работе, утвержденное ЦК ДО-СААФ СССР, что выражается в использовании производителей, не имеющих оценок за экс-терьер и дрессировку, а также собак с отклонениями в строении зубной системы. /Не имел оценки экстерьера и диплома по дрессировке один-единственный кобель – импортированный из ФРГ Маркус ф.Зандеснебен (вл. Ойстрах), допущенный к племенному использованию специальным решением, ввиду особой ценности его происхождения. Маркус оказался хоро-шим производителем. Что же касается отклонений в строении зубной системы, то оба приве-денных в содокладе Ф.М. Лужкова примера присуждения собакам с неправильным прикусом оценки «отлично», учитывая предвзятость комиссии, более чем сомнительны. – А.В./
5. При судействах на выставках нарушаются правила проведения экспертизы и прису-ждения оценок, а также требования отечественного стандарта. Собакам, не отвечающим тре-бованиям нашего стандарта, присуждаются завышенные оценки.
6. В клубах Украины отсутствует зоотехнический учет и подготовка кадров специали-стов для ведения нормальной селекционной работы».
Не нужно особого умения читать между строк, чтобы понять, чего на самом деле доби-вались господа функционеры. И добились. Материалы этого и других докладов («Информа-ционные материалы. О заседании Президиума Федерации служебного собаководства СССР от 25 ноября 1977 г.», М.; 1977) дали Президиуму Федерации формальные основания для принятия следующего постановления:
«1. Обязать Федерацию служебного собаководства УССР:
а) коренным образом перестроить племенную работу с немецкой (восточноевропей-ской) овчаркой и вести ее в соответствии с принятыми в СССР стандартами собак и сущест-вующими Положениями о племенной работе;
б) укрепить племенную комиссию Федерации УССР и клубы служебного собаководст-ва хорошо подготовленными специалистами-разведенцами;
в) отменить указание об использовании брошюры с докладами тт. Степанова Е.Я. и Ор-ловской Е.Н. «О состоянии породы собак немецкая овчарка в клубах ДОССАФ УССР и пер-спективах дальнейшей работы с ней», разъяснив при этом клубам о ее ошибках и неправиль-ных указаниях;
г) оказать клубам служебного собаководства УССР практическую помощь в организа-ции племенной работы на местах;
д) потребовать от судей правильно и принципиально проводить экспертизу служебных собак в точном соответствии с утвержденными стандартами;
е) провести аттестацию судейского состава, отстранив от участия в экспертизе всех слабо подготовленных и непринципиальных судей;
ж) организовать подготовку и переподготовку судейского состава;
з) отстранить от племенной работы тт. Степанова Е.Я. и Орловскую Е.Н., деятельность которых оценена Президиумом Федерации служебного собаководства СССР как неправиль-ная...
3. За грубые нарушения ст.3 «Положения о судьях и судейских коллегиях по военно-техническим видам спорта в организациях ДОСААФ», выразившиеся в систематических умышленных нарушениях стандарта породы немецкая (восточноевропейская) овчарка, и «Инструкции по методике и технике экспертизы служебных собак», утвержденных ЦК ДО-СААФ СССР, чем нанесен большой ущерб служебному собаководству в СССР:
а) лишить тт. Степанова Е.Я. и Орловскую Е.Н. судейского звания;
б) запретить тт. Степанову Е.Я. и Орловской Е.Н. любую деятельность в племенной ра-боте и в судействе во всех клубах служебного собаководства ДОСААФ без согласования с Федерацией служебного собаководства СССР и ЦК ДОСААФ СССР».
В лучших традициях того времени постановление было принято единогласно.
Что же Орловская и Степанов? Они оказались не готовыми к такому обороту дел. Они ждали сопротивления Федерации, если так можно выразиться, в области идейной, где научно обоснованные аргументы являются единственно верным оружием. А получилось: «Он хочет переспорить пистолет. Такой большой, а как дитя. Интеллигент!» И, будучи законопослуш-ными гражданами, Евгений Яковлевич и Елена Николаевна подчинились силе. Оставили со-баководство.
Объективно говоря, даже в то «застойное» время возможность выбора имелась. И был шанс на победу. Открытый отказ признавать вышеприведенное постановление нашел бы са-мую горячую поддержку у массы «немчатников», которые долго еще продолжали надеяться, что не сегодня-завтра «шефы» выйдут из тени и тогда вокруг них консолидируются разроз-ненные российские клубы и ужо покажут паршивому ДОСААФу, где раки зимуют. Даже не создавая официально новой общественной организации, а координируя работу любителей НО, что называется, «из подполья», можно было постепенно, и все же достаточно быстро пе-ретянуть значительную часть клубов России на свою сторону и оставить Федерацию «коро-лем без королевства». Но, не признавая другого способа управления процессами собаковод-ства, кроме привычной схемы административно-командного руководства, Е.Я. Степанов и Е.Н. Орловская не могли решиться на разрушение структуры служебного собаководства ДОССАФ, а в «партизанской войне на выживание», которую приходилось вести «немчатни-кам» России, им виделось, прежде всего, деструктивное начало, которого они не могли одоб-рить ни под каким видом.
После выхода постановления для любителей немецкой овчарки настали самые трудные времена. Если на Украине они уже имели определенный перевес в силах и справиться с ними союзной Федерации было совсем не просто, то на матушке Руси их обкладывали как волков, со всех сторон. Те, в большинстве своем небольшие клубы, в которых «немчатники» до этого успели захватить лидирующие позиции, подвергались непрерывному давлению, всевозмож-ным ограничениям и запретам, проверкам и ревизиям. Обкомы и областные клубы ДОСААФ напускали на них и ОБХСС, и прокуратуру. Но где там было тяжелодумному и неповоротли-вому ДОСААФу, возглавлявшемуся весьма недалекими (за крайне редким исключением) на-чальникам, раздавить идею, все более и более овладевавшую массами, а значит – как нас учили в школе – становившуюся силой. Немецкая овчарка в ту пору привлекала к себе самых талантливых, честных, стойких и предприимчивых собаководов, прежде всего из молодежи, которой не слишком был ведом страх перед тоталитарно-бюрократическими машинами. «Немчатники» были свежее и грамотнее, учились на ходу не только кинологии, но и быстро перенимали у противника методы крючкотворства, закулисных интриг и подковерных схва-ток. Не такой уж трудной оказалась наука бить врага его же оружием. И ответные выпады куда чаще достигали цели: у начальства из областных клубов рыльце-то бывало еще в каком пушку!
Там, где немецким овчаркам не давали хода в «чистое» разведение через клубы ДО-СААФ, придумывались самые разные хитрые маневры: создавались клубы и кружки юных собаководов, общества при спортивных и культурно-просветительских организациях, пи-томниках. Всесоюзная Федерация не успевала запрещать новые формы организации племен-ной работы с породой. «Живучесть» и приспосабливаемость «немчатников» поражали вооб-ражение. Запретят им разведение в КЮСах – вяжут собак через клуб другой области. На это потребуют, чтобы членами клуба были только жители данной территории – уже оформлена, якобы, аренда или фиктивная продажа собаки. И все это сопровождалось непрерывным по-током жалоб во все, какие только можно, инстанции на произвол ДОСААФ, пока у властей не лопалось терпение. Вердикт «вы – общественные организации, сами разбирайтесь друг с другом» был равносилен признанию самостоятельности и независимости. Хотя этим проти-востояние не заканчивалось, но игра, что называется, шла уже в одни ворота.
Федерация и Центральный клуб еще дважды пытались вернуть себе утраченную моно-полию на власть, используя довольно незатейливый трюк. Объявляли о введении единой формы родословной карточки о непризнании любых других в системе ДОСААФ. Если в первый раз этот фокус вызвал смятение, а кое-где и легкую панику (как же быть, на выставки не допустят, щенков покупать не станут!), то к повторному его применению отношение на местах было почти насмешливое – иммунитет легко выработался. Ведь вся централизация выдачи племенной документации «а ля ДОСААФ» велась к напечатанию новых бланков и рассылке их по сохранившим верность «центру» областным и краевым клубам. Осилить большее Центральный клуб был не в состоянии. Но там, где есть распределение, обязательно есть и утечка. С тех пор на Птичьем рынке к обычному ассортименту добавился специфиче-ский товар – бланки родословных. В общем, это начинание было успешно дискредитирова-но. Обходные пути, как всегда, отыскались. «Верхи» опять не смогли, а «низы» приспособи-лись.
Согласно естественным закономерностям общественного развития, чем скорее разви-ваются центробежные процессы, тем более усиливаются тенденции центростремительные. Это вызвано тем, что у слишком быстро обособившихся составных частей бывшего единого целого гораздо больше общих проблем, чем различий. И для того, чтобы поддерживать свое существование на прежнем уровне, им приходится взаимодействовать. Настоящий необра-тимый распад системы назревает долго и для него характерно постепенное нарастание про-тиворечий на всех уровнях. В данном случае, вполне понятно, клубы «немчатников» нужда-лись в своем новом центре, но таком, который смог бы сплотить их общие усилия, не отни-мая в то же время их самостоятельности в работе с поголовьем. В России таковым могло стать складывавшееся объединение клубов Волго-Донского региона, тон в котором задавал Татарский республиканский клуб. На Украине центром кристаллизации традиционно был Днепропетровск.
После ухода из собаководства Степанова и Орловской на роль новых лидеров в среде любителей немецкой овчарки выдвинулись люди, пользовавшиеся известностью как ученики и последователи Евгения Яковлевича и Елены Николаевны. Однако же, безоговорочным ав-торитетом новые «вожди» не обладали. Значит, авторитетной должна была быть идея, кото-рую они могли выдвинуть. И такая идея – крайне соблазнительная – легко нашлась. Концеп-ция ее, практически осуществлявшаяся где-то с 1979 по 1985 гг. представляла собой пример-но следующее:
– Единственный ориентир для нас – НО современных линий ГДР.
– Догнать ГДР мы сможем лет через «дцать», если только не будем использовать мно-гих пригодных для разведения кобелей, но, устроив им отсев той же интенсивности, что и в Германии, станем отбирать из сотни пригодных одного «головного». И вязать почти исклю-чительно «головных» производителей. (Стоит ли задумываться над тем, что у нас отсутст-вуют аналогичные немецким предварительные стадии селекции – оценка пометов, оценка молодняка, обязательная дрессировка, испытания на пригодность для разведения, «кёрунг» – и нет статистической оценки качества потомства. И весь наш выбор «головных» кобелей за-ключается в оценке происхождения и выставочном успехе.)
– Из Германии к нам и так идет не тот по происхождению племенной материал, что це-нится на выставках в ГДР. Значит, немцы поставляют почти брак, заведомо бесперспектив-ных собак. Пройдя же через третьи страны (Польшу, Бельгию и т.д.), к нам приходит брак из брака. Посему следует отвергнуть использование кобелей, завезенных не напрямую с роди-ны породы, а из их потомства вязать только сук.
– А чем, спрашивается, УПГ лучше чешско-польско-бельгийских «немцев», если у нас они выведены через брак в десятой степени? Долой «упэгэшек»! Использовать только сук. (И что с того, что в любом виде животноводства генеалогическое разнообразие поголовья пред-почтительно, что именно различиями определяется возможность эволюционного прогресса.)
– В Германии, получая «головных» собак, почти не обходятся без инбридинга. А наши «шефы» (так частенько называли Орловскую и Степанова) избегали инбридинга, как могли. Что ж, долой политику «шефов»! Инбридинг, инбридинг, инбридинг! (А сколько собаководы ГДР потеряли в своих овчарках из-за узкой кровной базы, кто знает?)
Да-да, история была еще та. Р-революционный держите шаг! Мы пойдем другим пу-тем! И с нами Поливанов, с нами Гена Северин... А дедушка Крылов, между прочим, говари-вал:
«Как в людях многие имеют слабость ту же,
Все кажется в других ошибкой нам;
А примешься за дело сам,
Так напроказишь вдвое хуже.»
Ну мы и напроказили. Азартные, но слепые щенки, мы вляпались в эту белиберду по самые уши. Трудно было в нее не поверить: вот каталоги выставок, вот анализы родослов-ных, вот статьи в «Дер Хунд’е». Изучение здания немецкого собаководства мы начали с че-репицы на крыше и покраски стен. Когда же добрались до устройства фундамента, было уже поздно. Собачий-то век короток. А что касается просчетов Вернера Дальма (он руководил разведением НО в ГДР после Г. Хирша), да разве мы смели об этаком помыслить? На гэдэ-эровское разведение мы смотрели сквозь розовые очки. И, разумеется, даже не скопировали тамошних ошибок. У нас получилась, скорее, жуткая карикатура на эти ошибки.
Так начался «новый этап работы с породой». Начался не с отбора овчарок по работо-пригодности и не с испытания качеств характера или изучения наследственности рекомендо-ванных для широкого использования производителей, а с массированной пропаганды пре-стижности выставочных успехов. Мода враз двумя ногами влезла в наше разведение НО и словно на дрожжах стала расти, быстро вытесняя здоровые принципы, ради которых, собст-венно, эта каша и была заварена.
За каких-нибудь пять лет мы потеряли лучшую, ценнейшую часть племенного мате-риала. В этом траурном списке те же УПГ, представлявшиеся Степанову и Орловской счаст-ливой возможностью избежать вынужденной инбридизации и имевшие наследственность куда как чистую, сравнительно с очень многими импортными производителями. И потомки Ксеру дю Буа де Фонтенель, передававшего исключительные рабочие качества и железное здоровье через любые сочетания на две-три генерации вперед. Почти бесследно растворился богатейший набор производителей линии XIII A, одно происхождение которых было гаран-тией высочайшей пользовательной пригодности. Перечислять можно, увы, долго. Все это поначалу «ушло в матки», а сейчас... Сейчас клички этих собак можно встретить разве что в родословных «полукровья». Всё-то мы профукали. И ради чего?
Единственным достижением от использования производителей из новых восточногер-манских «модных» линий стало определенное улучшение строения опорно-двигательного аппарата, и в первую очередь – верха. Зато вместе с прочным верхом их потомство – а вскоре это было почти все наше поголовье – обрело массу отрицательных свойств. Вслед за позд-ним физическим формированием (с чем, конечно, смириться было нетрудно) массово про-явились и все заметнее усиливались инфантильные черты характера. Если прежде овчарка на первом году жизни, а то и сразу после смены зубов уже чувствовала себя взрослым бойцом, полноправным членом семейной «стаи» и защитником хозяина, то тут щенячье поведение могло запросто растянуться лет до двух, а то и на всю жизнь. Причем крайне неприятной особенностью оказалась болезненная чувствительность к воздействию со стороны хозяина, когда даже храбрая и стойкая в схватке с противником собака при первом подозрении на гнев «вожака» моментально «гасла» и впадала в угнетенное состояние. Дрессировать таких было противно до тошноты. За этими поведенческими признаками абсолютно не прогляды-валось истинной овчарочьей сути. Но имелось однозначное сходство с характерами волко-собачьих гибридов. Впрочем, кто-кто, а экзальтированные девицы, которые вместе с натис-ком моды переполнили клубы «немчатников» и к тому времени составили, ввиду своего чис-ленного превосходства, мощный оплот для проталкивания очередных идейных изысков упо-мянутых «вождей», так вот, эти девицы считали «волчьи» аномалии поведения своих собак за проявления «интеллигентности» и ума. Тогда и началось превращение наших овчарок из служебных в «спортивных».
К злобности и смелости собак нового поколения поначалу претензий не было, а темпе-рамента хватало через край – уже не редкостью были НО с безудержным желанием двигать-ся, словно педаль тормоза у них полностью отпущена, а газ выжат до предела. А вот дейст-вительный показатель способности шевелить мозгами – умение принимать верные самостоя-тельные решения, что у охотничьих собак называется мастерством – определенно стремился к нулю. Наряду с ним таяло главное породное качество – жажда работы. Их освободившееся место все чаще занимали маниакальные формы поведения – общее доминирование половой, пищевой и апортировочной реакций. Между прочим, с чьей-то легкой руки «чокнутость на апортиках» многими считалась даже желательной для рабочей овчарки.
